Полна интереснейших вопросов и даже загадок. Скорее всего, мы уже никогда точно не узнаем, сколько же великих цивилизаций так и не смогли родиться, будучи задавленными своими соседями, более сильными и удачливыми в военном и экономическом плане. Но некоторым из народов удалось «выбиться в люди». Порой этому способствовал крах или ослабление могучих соседей.
Такими были касситы, когда-то вышедшие из состава обычных горных племен, такими когда-то являлись и финикийцы, прозябавшие под достаточно жестким управлением египтян. Но все когда-нибудь заканчивается, и Египет начал ослабевать. Вскоре после этого как города финикийцев, так и весь их народ, начали быстро развиваться и процветать.
Кем они были?
Современники так описывали этот народ: «Они были удивительными людьми, одинаково легко управлявшимися как с мирными, так и с военными делами. Они изобрели свою письменность, достигли небывалых успехов в политике, государственном управлении и мореходстве. Финикийцы были и есть торговцами от Бога».
Ознакомившись с информацией, предоставленной современными антропологами, мы даже можем представить внешний вид этих людей. Как и многие народы той эпохи, они не отличались богатырской статью. Мужчины редко были выше 1,63 метров, женщины - 1,57 метров. Судя по оставшимся изображениям, у людей были узкие, чуть вытянутые лица, курчавые волосы и короткий, прямой нос.
Одежда финикийцев была яркой и пестрой. Так, египтяне писали, что в толпе граждан фараона пришельцы эти выделялись, словно «бабочки на овечьем руне». Мужчины и женщины в Финикии одинаково любили изящные ювелирные украшения из драгоценных металлов и камней.
Основные финикийские полисы
Как только Египет начал сдавать позиции в политическом и военном плане, Тир, Сидон, Библ, Арвад и некоторые другие полисы сразу же заявляют о своей независимости. И в этом не было совершенно ничего удивительного. Дело в том, что не только города финикийцев, но и все прочие крупные поселения в то время были фактически автономными государствами.
Нередко там имелся «личный» царь, своя вера и свое духовенство, собственная армия, вооружаемая собственными же ремесленниками. О земледельцах и говорить не приходится! Им куда больше импонировала идея платить подати только в один карман, а не в несколько. К этой идее быстрее прочих пришел Тир. Город быстро стал совершенно независимым, хотя некоторое время и подчинялся формально Сидону.
Возвышение Тира
В то время первым среди равных был именно этот город, но его время быстро подошло к концу. Страшный набег «народов моря» не оставил от некогда величественного поселения камня на камне, после чего города финикийцев стали прислушиваться к мнению Тира. Последний в то время как раз достиг своего пика развития. На троне тогда сидел царь Хирам I.
Во многих источниках имеются свидетельства того, что он был современником великого Соломона, царя иудейского (около 950 г. до н. э.). Хирам начал свои свершения с того, что сделал массивную искусственную насыпь вокруг города, едва ли не вдвое увеличив его территорию. Царю сопутствовала удача: вскоре его старатели отрыли в этих местах хороший родник с пресной водой, так что Тир превратился в практически неприступную твердыню. Известны также достижения финикийцев того времени в ирригационном деле.
Благодаря продуманным системам орошения и задаткам селекции, они могли полностью обеспечивать себя продовольствием. В те времена это было невероятным прогрессом в развитии государства.
Появление Карфагена
Неудивительно, что город очень скоро завязал прочные торговые отношения со всеми своими соседями. Скорее всего, именно Хирам начал колонизацию современного Туниса. Это предположение базируется на том, что его наследники заложили там Карфаген, причем сама местность им была прекрасно знакома, так как строители сразу выбрали оптимальное место для нового полиса. Были основаны некоторые мелкие сведения о которых до нашего времени не дошли.
Предание гласит, что его закладка произошла в 814 г. до н. э. Вскоре финикийцы активно торговали с Месопотамией и народами, заселявшими долину Нила. Кроме того, они постепенно прочно осели в тех районах, из которых можно было контролировать подходы к Средиземному морю. Все это привело к тому, что из всех городов этого государства свое значение в течение долгого времени сохранял именно Карфаген. История донесла нас сведения о величественном Ганнибале и о его борьбе с Римом.
На чем основывалось богатство полисов?
Чтобы привлекать новых людей (военных, в частности), цари городов жаловали за верную службу земли. Внутри сельской общины также существовала определенная земельная собственность, которая распределялась между ее членами в зависимости от заслуг и влиятельности конкретного человека. Впрочем, к тому времени собственное сельскохозяйственное производство только кормило Финикию, но на торговые прибыли влияния оказывало мало.
Куда больше денег города финикийцев имели, разрабатывая месторождения ценных металлов в горах Ливана. Кроме того, там росло немало ценнейших видов деревьев, древесина которых быстро стала важнейшим предметом экспорта. Любили иностранные купцы финикийскую шерсть, выкрашенную пурпуром, секрет которого знали только ученые Тира. Начиная с VIII — VII вв. до н. э. все большее значение приобретает изготовление утонченных и изысканных стеклянных изделий, которые также пользовались огромным спросом у чужеземных торговцев.
Расширение морской торговли
После того как Египет окончательно распался, Тир и прочие города начали богатеть с удивительной скоростью. Практически все колонии финикийцев быстро разрастались, многие из них впоследствии стали самостоятельными государствами. Они быстро захватили в свои руки все торговые каналы египтян, и процесс обогащения пошел еще быстрее.
Чем торговали финикийцы?
Следует понимать, что Финикия в древности богатела не столько из-за продажи производимых на ее территории товаров. Прежде всего ее благосостояние росло за счет перепродажи предметов роскоши и редких изделий (ювелирных, в частности). Кроме того, жители этой страны были не только прекрасными моряками, но и отчаянными пиратами. Все награбленное зачастую вполне официально сдавалось в финикийских городах, за что древние «каперы» получали приличный куш.
Помня, что финикийцы - мореплаватели от рождения, соседние страны не осмеливались их задирать, так как военный флот государства мог доставить много проблем обидчикам. В то же время, «слава» этого народа была такова, что даже злейшие враги могли на время забыть свои распри, чтобы совместными силами утопить парочку их кораблей. Финикийцы об это знали, а потому не брезговали совершать дерзкие морские набеги на прибрежные поселения, поголовно уводя населявших их людей в неволю.
Неудивительно, что одной из основных статей доходов морской торговли того же Тира были рабы. Имеются сведения, что Финикия в древности была одним из тех уникальных государств, в которых цари полисов могли ссужать немалые суммы обычным гражданам. Делалось это не ради альтруизма, а с целью развития «предпринимательства»: человек получал от государства деньги, на которые мог приобрести только корабль и запасы товаров на первое время. Залогом лояльности становилась семья «одариваемого». Проще говоря, мухлевать с деньгами было не в интересах граждан.
Сухопутные пути финикийцы осваивали далеко не так споро. Но все изменилось приблизительно в первом тысячелетии до н. э, когда люди смогли приручить верблюдов. Народ прожженных торговцев не мог упустить столь уникальной возможности, а потому освоение той же Сирии началось моментально.
Некоторые уточнения
Можно подумать, что Финикия в древности была просто филиалом рая на земле, где свободные граждане страны могли свободно торговать и зарабатывать. Все было не так просто. Да, постоянно развивающаяся торговля приносила государству гигантские прибыли, причем практически любой свободный человек мог открыть свое дело.
Но значительное количество рабов, без которых не могла функционировать финикийская торговля, постоянно увеличивающееся количество обездоленных должников и представителей обанкротившихся семейств постепенно превращалось в настоящую бомбу, на которой и «взорвалась» впоследствии древняя Финикия.
Работорговля и классовая борьба
В Древнем мире у этой страны была нехорошая слава, возникшая именно из-за пристрастия ее народа к работорговле. Огромное количество «живого товара» продавалось в другие страны, но и сама древняя Финикия крайне нуждалась в этих людях: мастерские и стапели кораблестроительных верфей, каменоломни и виноградники, строительство дорог и выращивание овец… Словом, без рабского труда всей государственной экономике тут же настал бы конец.
Все достижения финикийцев, особенно в области строения качественных дорог и грандиозных храмов, базировались именно на работе невольников. Впрочем, была у этого явления и обратная сторона, которая нередко была крайне неприятна и даже смертельно опасна для самих «властителей мира».
Практически все современники свидетельствуют, что в стране шла напряженная и постоянно обострявшаяся классовая борьба. Так, греки неоднократно писали о грандиозном рабском восстании в Тире, к которым примкнули тысячи малоимущих граждан. Руководство восстанием приписывается некоему Абдастрату (Старатону). Как ни странно, но грандиозное побоище, случившееся приблизительно в IX веке до нашей эры, окончилось полной и безоговорочной победой рабов.
Греческие историки свидетельствуют, что все мужчины «привилегированных» классов были безжалостно вырезаны, а их женщины распределены между представителями восставших, населявших Тир. Город полностью обезлюдел на долгое время.
Парадоксы внутренней политики и постепенное угасание
Вообще, в греческих текстах исторической тематики едва ли не повсеместно сообщается о каких-то загадочных “финикийских несчастиях”. Очень может быть, все это - отголоски грандиозного восстания рабов, которое охватило все города, в том числе и великий Карфаген. История, тем не менее, ничему не научила правящий класс. Никакого смягчения по отношению к рабам не предвиделось, а государство и не думало как-то «диверсифицировать» свою зависимость от их труда.
Все это впоследствии привело к тому, что история финикийцев закончилась печально, и некогда великое государство, ослабленное постоянными распрями и внутренними неурядицами, попросту растащили сильные соседи.
Несмотря на это, все современники отзывались о них с глубочайшим изумлением. Греков и римлян удивляло, как финикийцы, карта мира которых была самой подробной на то время, сумев покорить множество народов, так и не смогли организовать хоть какого-то подобия государства. «Властвуя над миром, они не могут повелевать у себя дома», - так говорили об этом народе. Торговцы, отчаянные и предприимчивые путешественники, они стали едва ли не первыми людьми во всей Истории человечества, которые создали свою Империю не огнем и мечом, а убеждением, хитростью, умом и золотом.
Новое возвышение Сидона
Так, из-за политических дрязг, интриг и восстаний рабов свое значение в конце концов теряет Тир. «Бразды правления» тут же перехватывает (в конце IX века до нашей эры) полностью восстановленный к тому времени Сидон (нынешний город Сайда в Ливане). В те годы этот полис восстановил утраченное значение, обзавелся мощным флотом и армией, а потому мог диктовать свои условия соседям.
Историки считают, что древние финикийцы возвели его приблизительно в IV веке до нашей эры. Уже во втором тысячелетии Сидон достаточно окреп для ожесточенной борьбы с Тиром в регионе. В начале первого тысячелетия граждане именно этого города-полиса принимали самое деятельное участие в финикийской колонизации, которая волной прошлась по всему Западному Средиземноморью. Впрочем, вскоре он попал в сильную зависимость от усилившегося к тому времени Тира.
В 677 г. до Рождества Христова город был захвачен ассирийскими войсками, которые его полностью разрушили. Впрочем, уже через десятилетие он был полностью восстановлен. Приблизительно в начале VI века до нашей эры Сидон был поглощен в которой царила династия Ахеменидов.
Конец эпохи
Вскоре и прочие города финикийцев полностью лишаются своей независимости. Уже в середине VI века до нашей эры неугомонные ассирийцы все чаще стали появляться под их стенами. Несмотря на сохранявшееся экономическое могущество, все полисы, за исключением гордого Тира, быстро покоряются власти Ассирии.
Не стоит забывать, что в конце VII века до нашей эры свое былое могущество стал отвоевывать Египет, а потому немалое количество городов бывшей Финикии входят в его состав. Наконец, в те века быстро стала матереть и развиваться Персидская империя, которая поставила окончательную точку в истории государства моряков, торговцев живым товаром и первопроходцев.
Впрочем, самим финикийцам до этого дел не было: их города сохранили свое самоуправление, а торговля стала еще выгоднее за счет защиты и протекции персов. Финикийский же флот вошел в состав персидской флотилии на правах наиболее сильной и уважаемой единицы последнего.
Послесловие
Народ этот еще долго напоминал о себе. Так, язык и традиции финикийцев сохранялись во многих регионах Средиземноморья едва ли не до конца Средних веков. Только жестокие арабские завоевания окончательно положили конец развитой древней культуре.
За последние несколько десятков лет мы значительно продвинулись в изучении письменности и народа. Множество новых надписей открываются ежегодно... Археологи предполагают, что глубокое изучение финикийского наследия может открыть нам множество
Ученый мир познакомился с финикийской цивилизацией только в XIX веке, но с тех пор не проходит и десятилетия, чтобы он не открыл в ней какую-нибудь очередную тайну. Оказывается, древние жители восточного побережья Средиземного моря изобрели алфавит, радикально усовершенствовали кораблестроение, проложили маршруты до самых пределов известного в их эпоху мира даже существенно раздвинули эти пределы. В определенном смысле они стали первыми «глобализаторами» — связали Европу, Азию и Африку всепроникающей паутиной торговых путей. Но в награду за все это финикийцы прослыли бессердечными, лживыми, бессовестными людьми и к тому же изуверами, приносящими своим богам человеческие жертвы. Последнее, впрочем, было правдой.
В 1860 году вместе с французским экспедиционным корпусом в Ливане высадился известный историк Эрнест Ренан, будущий автор знаменитой «Жизни Иисуса». Он знал, что когда-то здесь находились города таинственного народа финикийцев, о котором часто упоминается в Библии и в трудах античных авторов. И вскоре нашел их - на побережье. Руины стояли, заросшие густой травой, и никого особенно не интересовали. Один из этих городов, рядом с которым примостилось теперь небольшое арабское селение Джубайль, француз идентифицировал как легендарный Библ , или Гебал. Там ему даже удалось найти несколько древнеегипетских надписей на табличках и статую рогатой богини.
Впрочем, находки эти были не слишком впечатляющими, так что на много лет о Финикии снова забыли. Только в 1923 году известный египтолог Пьер Монтэ продолжил раскопки в Библе и открыл четыре нетронутые царские гробницы с золотыми и медными украшениями. Там же обнаружились тексты, записанные уже не египетскими иероглифами, а неизвестным буквенным письмом. Вскоре лингвистам - по аналогии с более поздним древнееврейским, а также некоторыми другими видами письма - удалось расшифровать его. Так началось изучение древней Финикии .
Финикийские города-государства существовали на узком отрезке (всего около двухсот километров) ливанского и сирийского побережий - с небольшими перерывами почти сорок столетий подряд, начиная с IV тысячелетия до н. э. Естественно, что их архаические названия дают представление в основном об окружающей природе. Тир , к примеру, - это «скала», Сидон (нынешняя Сайда) - «рыбное место». Впрочем, встречаются и позднейшие этимологии, связанные с деятельностью самих жителей: Библ происходит от греческого названия египетского папируса (его отсюда вывозили), Берит (современный Бейрут), - вероятно, от слова «союз», и так далее. Всего археологи насчитывают полтора десятка поселений, и больших, и совсем незначительных, похожих, скорее, на деревни.
Их прославленные обитатели принадлежали к западным семитам (впрочем, историки не вполне уверены в таком этногенезе: возможно, это была и гремучая смесь из шумеров с эламитами, жителями юго-западной части Иранского плоскогорья) и называли себя ханаанеями, а свою родину - Ханааном, «страной пурпура». Такое название, скорее всего, было связано с цветом местных тканей, окрашенных пурпуром морских ракушек-иглянок. Однако главным предметом ханаанского экспорта стали не они, а знаменитый ливанский кедр, которым на Ближнем Востоке отделывали дворцы и храмы.
Греки дали своим торговым партнерам и соперникам другое имя - финикийцы (фойникес), что значит «красноватые» или «смуглые». От него произошло и латинское «пуны», из-за которых войны Рима с финикийским Карфагеном называют Пуническими.
Хребты Ливанских гор не только защищали приморские города от захватчиков, но и отделяли их друг от друга. Вероятно, поэтому за всю историю они так и не создали полноценного единого государства. Каждый город, большой или маленький, был независимым, управлялся собственным царем и поклонялся своим богам . В целом же политическая история Финикии известна мало - хоть ее жители и создали первый алфавит, их свитки до нас не дошли. Во влажном климате Леванта папирус, на котором они писали, хранился недолго. До нас дошли только краткие тексты на каменных плитах и скупые сведения античных писателей. Имеется, правда, и еще один важный источник - переписка финикийских государей с владыками Египта, сохранившаяся в стране фараона благодаря более засушливому климату. Эти обрывки сведений в сочетании с данными раскопок и позволили восстановить судьбы древних рыбацких поселков, которые постепенно обрастали крепостными стенами и обзаводились признаками цивилизации. Первым эту эволюцию претерпел Библ, куда уже в начале III тысячелетия до н. э. фараоны снаряжали экспедиции за древесиной. Еще во времена Снофру, правившего в середине III тысячелетия до н. э., к берегам Нила прибыли из Ливана «сорок кораблей, наполненных кедрами». Кедр использовали не только для строительства, но и как источник душистой смолы. Ею окуривали помещения и для лучшей сохранности пропитывали бинты мумий.Финикийские корабли
Большинство историков связывают радикальный переворот в кораблестроении с появлением в Средиземноморье «народов моря» в XII веке до н. э. Именно после этого финикийцы начали строить корабли нового типа, способные совершать дальние плавания и нести на себе большой груз. Превосходным материалом для них стал ливанский кедр, а связи с другими странами дали финикийским корабелам возможность заимствовать технические новинки. Их корабли были не плоскодонными, а килевыми, как у «народов моря», что сильно увеличивало их скорость. Мачта по египетскому образцу несла прямой парус на двух реях. Вдоль бортов в один ряд располагались гребцы, а на корме были укреплены два мощных весла, которые использовались для поворота судна. Во вместительный трюм загружали амфоры или кожаные бурдюки с зерном, вином, маслом. Иногда для сохранности трюм заливали водой. Более ценные товары размещали на палубе, которая ограждалась деревянными решетками. На носу корабля закрепляли громадный сосуд для питьевой воды. Длина такого судна достигала 30 метров, экипаж состоял из 20-30 человек. После Х века до н. э. у финикийцев появились специальные боевые суда. Они были легче торговых, но длиннее и выше - гребцы располагались на двух палубах для большей скорости. Над ними возвышалась узкая площадка, защищенная щитами, с которой воины во время битвы обстреливали врага из луков и забрасывали дротиками. Но главным оружием был грозный таран, обитый медью и поднятый над водой. Корма корабля вздымалась вверх, как хвост скорпиона. Большие поворотные весла размещались не только на корме, но и на носу, что позволяло почти мгновенно совершить поворот. Корабль мог перевозить до сотни человек - воинов, команду и гребцов, которыми часто были рабы. Финикийские корабли были лучшими на Древнем Востоке, из них состоял флот Ассирии, Вавилона, Персидской империи. К IV веку значительная часть ливанских кедров была вырублена, что привело к упадку кораблестроения. В результате финикийцы были вытеснены с торговых путей греками, чьи корабли оказались более совершенными.
Схема финикийской триремы:
1. Гребцы верхнего ряда - траниты. Все гребцы должны были работать крайне слаженно: расстояние между концами весел составляло всего 30 см
2. Мачта и парус. При патрульном плавании паруса поднимали, а перед сражением - опускали
3. Сдвоенные кормовые весла для управления судном
4. Капитан триремы - триерарх
5. Малый парус «артемон» располагался на наклонной мачте
6. Рулевой
7. «Всевидящее око» - древний морской символ-оберег
8. Таран
9. Гребцы среднего ряда - зигиты
10. Гребцы нижнего ряда - таламиты
Греко-финикийская трирема, или триера (ок.VI века до н. э.), созданная коринфянами, позже стала основным боевым кораблем Средиземноморья во время Пунических войн (264-146 годы до н. э.). Главным «встроенным» оружием триремы был таран, продолжавший килевой брус. Характеристики корабля: водоизмещение - до 230 т, длина:- 38-45 м, ширина корпуса - 3-4 м, длина весел - 4,25-4,5 м, осадка-0,9-1,2 м
«Пурпурные» парусаБлагодаря торговле с Египтом жители Финикии получили доступ к новейшим достижениям этой древнейшей державы. Их правители накопили немалые богатства, которые, конечно, притягивали алчные взоры соседей. Около 2300 года до н. э. страну захватили родственные семитские народы, принесшие с собой слова «ханаанеи» и «Ханаан». Заселили они тогда и соседнюю Палестину, где стали заниматься привычным сельским хозяйством, а в Финикии, напротив, привыкли к городской жизни и слились с прежним населением. В результате связи с «великим южным соседом» не только не прервались, но и укрепились. Во II тысячелетии до н. э. в Библе и других городах начали производить множество ремесленных изделий - золотые и серебряные фигурки, керамику, а также стекло. Технология его изготовления была «вывезена» из Междуречья , но именно финикийцы довели ее до совершенства. Они первыми научились делать из стекла украшения, посуду и даже зеркала.
Многие из этих маленьких шедевров подражали египетским образцам и производились с явным расчетом на экспорт. Неудивительно, что финикийские товары заполнили весь тогдашний мир - их можно было встретить от Британии до Индии. (Кстати, лакомые плоды финики тоже имеют отношение к финикийцам. Как и название их исторической родины, это слово от греков перешло к русским. А вот в остальных языках утвердилось другое название фиников, происходящее от арабского «датт». Например, английское - «date».)
Причиной подобной товарной экспансии послужило одно ценнейшее приобретение ханаанеев, непосредственно связанное с торговлей. У «народов моря», осевших в Восточном Средиземноморье в XIII веке до н. э., они переняли искусство строить быстроходные килевые суда, способные идти как под парусом, так и на веслах. В результате ливанские мореходы стали истинными владыками средиземных вод и, кстати, изменили расклад сил в самой Финикии. Кедровый Библ уступил теперь первенство Сидону, разбогатевшему на торговле стеклом (оно и дороже древесины, и перевезти его за один рейс можно в большем количестве). А еще чуть позже вперед вырвался Тир, который специализировался на производстве пурпурных тканей. Тирский пурпур ценился на вес золота, что объяснялось большой трудностью его производства - для изготовления одного фунта ярко-красной, не блекнущей с годами краски требовались десятки тысяч раковин.
Судьба Карт-Хадашта
Карфаген , основанный беженцами из Тира в 825 году до н. э., год от года богател благодаря контролю над морскими путями. Карфагенские корабли стерегли пролив между Тунисом и Сицилией, ходили по всему Средиземноморью и даже в Атлантику, привозя оттуда ценные товары. Постепенно карфагеняне подчинили финикийские колонии в Испании и Северной Африке, захватили острова Сардиния и Корсика. Покоренное население платило городу дань и поставляло рабов, которые работали на полях и в ремесленных мастерских. Городом управлял совет знатных купеческих родов, избиравший на год двух «судей» - суффетов. Иногда одно из семейств захватывало власть, но потом соперники свергали его и восстанавливали олигархию. Главным богом Карфагена был врачеватель Эшмун, но не меньшим почетом пользовался грозный Баал-Хаммон - «господин огня». Его супругой считалась богиня Тиннит; в жертву этой паре горожане приносили пленников, а в самых ответственных случаях - собственных детей. К V веку до н. э. население города достигло 100 тысяч человек. Из-за скученности здесь приходилось возводить многоэтажные дома, и позже этот опыт заимствовали римляне.
Город спас полководец Гамилькар Барка, который создал новую армию из карфагенян и захватил Испанию, превратив ее в плацдарм борьбы против Рима. В 218 году до н. э. сын Гамилькара Ганнибал вторгся с большим войском в Италию, уничтожив римские легионы в нескольких сражениях. Битва при Каннах (216 год до н. э.) стала хрестоматийным примером окружения и уничтожения вражеских сил - в ней погибли 30 тысяч римлян. Но Ганнибалу не хватило сил для взятия Рима, и он был вынужден покинуть Италию. Создав мощный флот, римляне высадились в Африке и в 202 году до н. э. разгромили карфагенян при Заме. По мирному договору Карфаген терял все свои владения и сокращал армию. Он также обязался выдать врагам Ганнибала, однако непобедимый полководец успел бежать из страны. Карфаген постепенно пришел в упадок, но продолжал страшить римлян. В 149 году до н. э. они объявили городу новую войну и через три года взяли его штурмом. Почти все карфагеняне были уничтожены, здания разрушены, а развалины засыпаны солью в знак вечного проклятия. Позже здесь существовал римский город, уничтоженный варварами в VI веке. Сегодня раскопанный археологами Карфаген превращен в музей, который ежегодно посещают сотни тысяч туристов.
Карфаген должен быть…построен
Однако за процветанием наступил (в XIV веке до н. э.) иной период. С востока на Финикию обрушились кочевые племена амореев, а с юга - древние евреи (хабиру), которые огнем и мечом прошли по Палестине, изгнав оттуда ханаанеев. Египет, ослабленный внутренней смутой, которую вызвал религиозный переворот Эхнатона, не смог помочь своим союзникам. Тщетно правитель Библа Риб-Адди взывал к фараоновым вельможам: «Пришлите скорее войска, чтобы спасти меня!» Брошенный на произвол судьбы, он был убит, а остальные финикийские цари поспешили признать власть пришельцев. Вскоре, правда, страна на некоторое время вернулась в орбиту египетской политики, но теперь ей постоянно угрожали новые и новые завоеватели - хетты, «народы моря», ассирийцы. Это не могло не повлиять на ухудшение нравов горожан. В начале XI века до н. э. чиновник Унамон из Фив описал свои злоключения в финикийских землях: царь Библа Чекер-Баал не только отказался дать ему кедровое дерево, но и пытался продать гостя в рабство.
Перенаселение и постоянная угроза вторжений заставляли финикийцев сниматься с родных мест и искать лучшей доли за морем. Весьма кстати тут пришлось появление еще одного нового типа судов, способных совершать дальние плавания. К IХ веку до н. э. в Испании, Италии, Северной Африке насчитывалось около 300 постоянных финикийских колоний. Самой известной из них стал Карфаген - по-финикийски Карт-Хадашт, «новый город». Его основала некая царевна Элисса, фигурирующая в «Энеиде» Вергилия как Дидона, возлюбленная Энея. Она бежала из Тира в 825 году до н. э. после очередного дворцового переворота и, приплыв со своими людьми в Тунис, попросила у местного ливийского вождя дать ей столько земли, сколько займет бычья шкура. Тот с готовностью согласился, и тогда хитроумные ханаанеи разрезали шкуру на тонкие полоски, огородив ими весьма солидный участок.
После смерти легендарной Дидоны Карфаген стал олигархической республикой, могущество которой смогли подорвать лишь римляне в III веке до н. э. Было это, скорее, исключением - прочие финикийские колонии (в отличие, кстати, от греческих), как правило, оставались в подчинении своих левантийских метрополий. Впрочем, это не помешало прославиться на весь античный мир таким городам, как Гадес (нынешний Кадис), сицилийский Панорм (Палермо), Утика в Тунисе. Вдобавок финикийцы заселили Алалию (Корсика), Мальту и другие острова Средиземного моря.
Понятно, что из-за пиратства для успешных плаваний требовались не только мирные, но и военные корабли. Уступая по размеру боевым судам других народов, финикийские превосходили их по маневренности и потому долго не знали поражений в морских баталиях. И это позволяло их командам вполне безнаказанно грабить и похищать людей во всех пределах. Так, согласно Геродоту, они захватили дочь аргосского царя Ио, возлюбленную Зевса. Когда она с другими девушками разглядывала диковинные ткани, разложенные на палубе, финикийские купцы втолкнули ее в трюм и быстро отчалили. Без сомнения, таких случаев было немало. Еще в самую раннюю эпоху классической Греции у Гомера встречаются нелестные прозвища применительно к ханаанеям - «коварные обманщики», «злые кознодеи». Да и в первом веке уже нашей эры Цицерон все еще называет их genus fallacissimus (наиковарнейшим народом). Дурная слава оказалась устойчивой, но большинство финикийцев, видимо, все же торговали честно. Иначе, что заставило бы народы Средиземноморья по своей воле вести с ними дела даже после крушения безраздельного морского могущества Тира и Сидона - в течение многих веков?
Ханаанеи и «народы моря»
Около 1250 года до н. э. на Восточное Средиземноморье обрушились неведомые пришельцы, получившие название «народы моря». На своих легких кораблях они вторгались на побережье, грабя и сжигая все на своем пути. Под их натиском пали богатый Угарит и могущественная Хеттская держава, а Египет едва смог устоять, напрягая все силы. Примерно тогда же мир узнал о финикийских мореходах, и у историков не раз возникал соблазн связать их с «народами моря». Однако среди перечисленных в древних надписях пиратских племен финикийцев нет. Зато упоминаются шардана (сардинцы), турша (этруски), акайваша (греки-ахейцы), дануна (данайцы), пуласти (филистимляне) и другие. Очевидно, все они жили в Греции и Малой Азии, пока перенаселение или вторжение врагов не вынудили их сдвинуться с места. Часть из них - например, те же ахейцы, - ограничивалась грабительскими набегами, другие переселялись целиком, захватывая новые районы. При этом филистимляне и чекеры разместились в Палестине и Сирии, в непосредственной близости от финикийцев. Вероятно, именно они научили жителей Ханаана строить корабли нового килевого типа, позволив им достичь больших успехов в мореплавании и торговле. Однако этнического родства между ними не было. «Народы моря», или большая их часть, принадлежали к индоевропейской семье, а финикийцы, как известно, были семитами.
Вначале продавцы и покупатели обменивали товары «на глаз», по взаимному согласию. Потом в употребление вошли ценовые эквиваленты - слитки серебра, золота или меди. А после появления в Лидии в VII веке до н. э. первых монет финикийские города, видимо, очень скоро переняли обычай их чеканки, хотя самые древние дошедшие до нас сидонские деньги относятся только к IV веку до н. э. Они получили название «сиклей», или «шекелей», заимствованное позже евреями.
Постепенно характер финикийской торговли изменился- финикийцы стали продавать не только отечественные товары. Так, они перепродавали медь с Кипра, серебро из Испании, олово с далеких Британских островов. Даже из Индии купцы - вероятно, через посредников - привозили слоновую кость. В поисках новых рынков сбыта и пополнения запасов они смело устремлялись в неизвестность. В VI веке до н. э. карфагенянин Ганнон с флотилией из 60 кораблей проплыл вдоль западного берега Африки до самой Гвинеи, замечая по пути бегемотов, «диких волосатых людей» (горилл), огненную «колесницу богов» (очевидно, вулкан на нынешнем острове Фернандо-По) и прочие невиданные чудеса. Его земляк Гимилькон, в свою очередь, совершил вояж к северу от Европы, до самого «застывшего моря». Он оставил известия о странном водоеме, где царит вечный мрак и водоросли препятствуют движению кораблей, - приходится предположить, что речь идет о Саргассовом море, а раз так, то финикийцы вполне могли побывать и в Америке. В Новом Свете действительно неоднократно находили финикийские надписи, но они всякий раз оказывались подделками любителей сенсаций. Вообще, вопрос о конкретных маршрутах ханаанеев остается туманным. Во многом эта неясность объясняется тем, что свои навигационные карты они считали секретнейшими документами государственного значения.
Между Соломоном и Навуходоносором
В Х веке до н. э. первенство в Финикии окончательно перешло к Тиру. Правитель этого города Хирам вступил в союз с иудейским царем Соломоном и помог ему возвести дворец и величественный храм в Иерусалиме. Финикийцы не только отправили к своему новому другу мастеров, но и снабдили материалами - кедровыми бревнами, медью, золотом, а в уплату взяли зерно и скот, которых им всегда не хватало. Кроме того, царь Соломон позволил им участвовать в торговле с легендарной страной Офир, которая находилась то ли в Африке, то ли в Южной Аравии. Первая экспедиция, вышедшая из Эцион-Гавера (Акабы), привезла обратно 420 талантов золота, то есть больше тонны. В том же порту финикийцы и израильтяне создали «совместное предприятие» по выплавке меди, которая частью отправлялась в Офир для обмена на другие металлы. В этот период между двумя великими народами древности возникли династические связи. Среди жен любвеобильного Соломона были и финикиянки, а один из его преемников Ахав женился на Иезавели, дочери тирского жреца. Эту решительную даму Библия ославила за жестокость, а также за то, что она пыталась внедрить в Израиле культ своего бога Баала. «Злобную Иезавель» ждал весьма печальный конец: ее выбросили из окна дворца и затоптали лошадьми.
 |
Впрочем, это продлилось недолго. К 610 году до н. э. Ассирия была уничтожена, а Финикии пришлось противостоять новому захватчику - вавилонянину Навуходоносору II. Он дважды осаждал Тир, но так и не смог взять город. Грозному воителю пришлось смириться с независимостью Тира и даже предоставить его купцам немалые привилегии. Но время было упущено - утерянные за время «ассирийского плена» и прочих напастей позиции в морской торговле прочно заняли греки и карфагеняне.
Наследники вавилонских банкиров
Пришлось искать новую сферу деятельности, в которой финикийцы пока еще не имели соперников. Ею стало посредничество - обмен валют и кредит. Тир и Сидон сделались важнейшими финансовыми центрами Древнего мира - во многом благодаря покровительству персидских царей, которые захватили тогда владения Вавилона. В 525 году до н. э. Камбиз при помощи финикийского флота захватил Египет и в благодарность объявил ханаанеев «царскими друзьями», передав им в залог этой дружбы несколько городов Палестины. Персидская администрация надежно охраняла купцов из Леванта в любом уголке царских владений. Те платили верной службой - помогали Дарию и Ксерксу в их знаменитых походах на Грецию (как всегда, предоставляли суда). При этом убивали двух зайцев - задабривали покровителей и ослабляли главных конкурентов на морях.
…Войдя в состав Персидского царства, Финикия к тому же смогла лучше изучить традиции банковского дела, возникшего в Вавилоне еще во II тысячелетии до н. э. Ассиро-вавилонские банкиры вначале были обычными ростовщиками, которые выдавали ссуды на определенный срок под проценты. Потом они перешли к более сложным операциям - давали купцам кредиты на отдельные коммерческие операции, принимали и выдавали вклады и проводили безналичные расчеты между разными городами (для этого использовались кожаные чеки с печатями того или иного финансового учреждения).
Ту же практику переняли финикийцы - чеки, правда, до нас не дошли, но их описания встречаются в античных сочинениях. И если вавилонские и ассирийские дельцы обслуживали в основном своих соплеменников, то финикийцы - впервые вывели «бизнес» на международную арену. Их услугами пользовались практически все негоцианты Восточного Средиземноморья, цари, народные собрания греческих полисов. На рубеже VI и V веков до н. э. Тир и Сидон играли ту же роль «всемирного банка», что в наши дни - Швейцария.
Вначале были буквы
Для упрощения учета товаров финикийцы, наверное, и изобрели алфавит, название которого произошло от его первых букв - «алеф» (бык) и «бет» (дом). Впрочем, изобретение это состоялось задолго до персидского периода - примерно в середине II тысячелетия до н. э. Постепенно алфавит вытеснил другие текстовые системы, так как был не в пример им удобен, несмотря на то, что среди 22 его знаков не нашлось места гласным, которые только потом догадались обозначать особыми символами или заменять похожими по звучанию согласными.
Как бы то ни было, значение этого алфавита переоценить невозможно - замена сотен иероглифов двумя десятками букв намного облегчила усвоение грамоты. Параллельно финикийцы распространили по Средиземноморью удобный материал для письма - папирус. Не случайно по-гречески книга стала называться «библион» - по финикийскому названию этого материала и ханаанского города одновременно.
Финикийский алфавит положил начало грамоте подавляющего большинства народов мира. С одной стороны, от него произошли еврейская, арамейская и арабская письменности, так и не обзаведшиеся гласными и направленные по древнему обычаю справа налево. С другой - его уже в IX веке до н. э. усвоили греки, которые изменили направление чтения и добавили гласные, как этого настоятельно «требовал» их язык. От греческого алфавита произошли, в свою очередь, латинский, славянский, грузинский и армянский. Все они обязаны своим существованием какому-то неведомому жрецу или торговцу из Библа или Сидона. Кто знает - возможно, не будь его, школьники Москвы и Еревана до сих пор заучивали бы вместо букв сотни сложных иероглифов.
Потребности торговли вынуждали финикийцев овладевать научными знаниями. Мореплавателям требовалось умение находить путь по звездам, что предполагало знание астрономии. Торговцу нужно было иметь представление о способах производства товаров, которые он покупал, о разных ремеслах, ориентироваться на местности, знать обычаи и желательно - языки других народов. По этой причине купцы стремились дать своим детям разностороннее образование, обучая их математике, чтению и письму, а также военному искусству. Географ Страбон писал, что финикийцы «занимались научными исследованиями в области астрономии и арифметики, начав со счетного искусства и ночных плаваний. Ведь каждая из этих отраслей знания необходима купцу и кораблевладельцу».
Вероятно, в финикийских городах имелось много школ, хотя до нас не дошли ни сведения о них, ни сочинения местных писателей и ученых. Мы знаем имя мудреца Санхуньятона из Берита (Бейрута), который «еще до Троянской войны» написал историю Финикии. В 1836 году немецкий пастор Фридрих Вагенфельд издал якобы обнаруженный им труд этого Санхуньятона, но он оказался подделкой. Ученым приходится довольствоваться фрагментами труда, дошедшими до нас в пересказе греческого автора Филона Библского.
Известны были также историк Исократ и философ Мох, который будто бы задолго до Демокрита догадался о существовании атомов. В эллинистическую эпоху прославились уроженцы Финикии - мыслитель Зенон из Китиона на Кипре (не путать с Зеноном из Элеи, автором известных парадоксов-апорий) и поэт Антипатр Сидонский, писавшие по-гречески. Наконец, в сочинении Иосифа Флавия «О древности иудейского народа» сохранились отрывки тирских летописей. Вся остальная богатая литература Финикии погибла. Труды историков и писателей Карфагена, от которых не осталось даже имен, были сожжены римлянами после взятия города в 146 году до н. э.
Адонис и Астарта
Самый знаменитый из финикийских мифов повествует о пастухе Адонисе, чье имя в переводе означает «господин». Он был так прекрасен, что в него влюбилась богиня Астарта (в греческом варианте Афродита). Из ревности ее супруг, бог войны Решеф, наслал на юношу дикого кабана, который смертельно ранил его на охоте. Из крови Адониса выросли розы, а из слез оплакивающей его Афродиты - анемоны. Любовь богини была так велика, что она сделала юного красавца бессмертным, позволив ему раз в году, весной, возвращаться на землю. Эту легенду передают греческие авторы, добавляя, что Адонису поклонялись на всем Ближнем Востоке. В его образе отразилась фигура умирающего и воскресающего бога плодородия, подобного аккадскому Таммузу, египетскому Осирису, фригийскому Аттису. В Тире его знали под именем Мелькарта, в Сидоне - Эшмуна. Писатель Лукиан сообщал, что в Библе каждую весну проходили шумные празднества в честь Адониса. В первый их день жители плакали и раздирали одежды в знак скорби по мертвому богу. На другой день все радовались его воскрешению, плясали и пили вино, а жены и дочери горожан считали своим благочестивым долгом отдаваться первому встречному. В память об Адонисе финикийцы завели обычай выращивать в горшках всякую зелень, став, таким образом, основателями комнатного цветоводства. Тот же Лукиан сообщает, что река, протекающая через Библ, весной окрашивалась в красный цвет, и финикийцы считали, что в ней течет кровь Адониса. Уже в то время ученые догадались, что истинная причина этого явления - красноватая почва, смытая в реку во время половодья.
Меднорукий Молох
Очень мало известно и о финикийской религии. Отчасти в этом виновны сами жители Ханаана, которые из страха перед богами не желали произносить священных имен. Их заменяли почтительными прозваниями Эл (собственно, «бог»), Баал («господин»), Баалат («госпожа»). Позже точно так же табуировали имя Сущего и евреи, заменявшие слово Яхве «прозвищами» наподобие Адоная или Саваофа.
По немногочисленным мифам и находкам археологов можно заключить, что в каждом финикийском городе имелся, как уже говорилось выше, свой собственный пантеон, в который входили обычно главный бог, его жена, богиня плодородия, и их сын. Правда, встречались и другие триады - например, в Тире в VII веке до н. э. «царили» повелитель небес Баал-Шамем, морской владыка Баал-Малаки и воитель Баал-Цафон. Небесный «царь», обычно носивший имя Эл, не особенно интересовался земными делами, и жертв ему почти не приносили. Зато море, кормилец и защитник торгового народа, нуждалось в постоянном внимании и почтении. Бога плодородия - знаменитого Мелькарта стали считать главным покровителем Тира, хотя иногда эта роль переходила к «богу алтаря благовоний» Баал-Хаммону. Оба бога соперничали за любовь прекрасной Астарты - единственной богини, которой поклонялись все финикийцы. Она воплощала жизнь и любовь, хотя часто ее поступки были непредсказуемы и коварны. В Библе ее супругом считали юного красавца Адониса, в Сидоне - бога-врачевателя Эшмуна.
Финикийские храмы представляли собой огороженную площадку со зданием внутри - «домом бога» (бетиль). Так назывались и священные камни, в которые воплощались высшие силы. Такие камни помещались в «доме бога» вместе со статуями и священными книгами - отрывки из них зачитывали по большим праздникам. Часто при храмах имелись деревья и источники, тоже почитавшиеся неприкосновенными. А порой ханаанеи обходились вообще без храмов, принося жертвы в рощах или на вершинах гор. Закалывали во славу богов крупный и мелкий скот, резали птиц, «дарили» им зерно, вино, молочные продукты. Затем все это сжигалось на каменном алтаре под пение гимнов и воскурение благовоний.
Стилизованные бронзовые фигурки (XVIII-XIV века до н. э.) - дар божествам, приносимый в благодарность или по обету. Из храма Обелисков в Библе
Но самой ценной жертвой были люди. Под башнями и воротами вновь возводимых городов закапывали младенцев. После военных побед закалывали пленных. А когда приходила беда, не щадили даже собственных детей. В отрывке из Санхуньятона говорится: «Во время великих бедствий финикийцы приносили в жертву кого-нибудь из самых дорогих людей». Диодор Сицилийский, со своей стороны, оставил сообщение о медной статуе божества, из рук которого обреченное дитя падало в огонь. Эту статую прозвали Молохом - то есть, по-ханаанейски, просто «царем», - что и породило легенду о жестоком боге с таким именем. На самом деле никакого Молоха не было, а жертва посвящалась высшим покровителям города. Отчего ей, разумеется, было не легче.
Мечты о независимости
В период персидского владычества финикийские города впервые объединились в союз. Это случилось в IV веке до н. э., когда жители Тира, Сидона и Арвада выбрали своим центром старое поселение, назвав его Триполи (по-гречески «трехградье»). Там собирался обще-финикийский совет - своего рода парламент из 300 человек. К тому времени городами формально по-прежнему правили цари, но на деле власть перешла к богатейшим торговцам и банкирам. Иногда они свергали формального государя и передавали его полномочия судьям-суффетам, избираемым на год.
В громадной Персидской державе финикийцы чуть ли не впервые за свою историю изведали выгоды мира и законности, смогли пользоваться хорошо налаженной системой дорог и почтовых сообщений. И в итоге случилось неизбежное - они забыли о прежних лишениях, «зазнались» и начали выходить из повиновения монарха. Например, когда он повелел Тиру и Сидону готовить флот для похода на Карфаген, те решительно отказались выступать против сородичей.
Дальше - больше: в финикийских головах зародилась мысль о независимости. В 350 году до н. э. они подняли восстание под руководством некоего Теннеса, но силы оказались неравными. Семь лет спустя царь Артаксеркс III дотла разорил Сидон, истребив 40 тысяч его жителей. А затем пришел последний завоеватель - Александр Македонский, который в 332 году до н. э. подверг не меньшим разрушениям Тир. Островной город сопротивлялся непобедимому полководцу целых семь месяцев. Тогда царь велел насыпать к нему дамбу от материка, таким образом превратив его в полуостров. В конце концов стены рухнули под ударами греческих таранов и ядрами катапульт. Почти 10 тысяч тирцев погибли в бою или были распяты победителем на крестах, а остальные жители были обращены в рабство. И хотя после этой жестокой расправы город все-таки возродился, он уже не вернул себе прежнего значения.
После смерти Александра Финикия стала «яблоком раздора» для его преемников - египетских Птолемеев и сирийских Селевкидов, в конце концов доставшись последним. Первенство на торговых путях тем временем окончательно перешло к грекам, и даже в гаванях Ливана греческий язык вытеснил ханаанейский. Последние остатки самостоятельности Тир и Сидон утратили при римлянах. На месте «варварских» строений были возведены храмы, дворцы и ипподромы греко-римского образца.
В 218 году свершился кратковременный реванш - императором стал юный сириец Гелиогабал (Марк Аврелий Антонин Бассиан), объявивший Баала верховным божеством в Риме. Но уже через четыре года его убили, и вскоре Баала с облегчением забыли не только в Риме, но и в самом Леванте, принявшем учение Христа. А с приходом ислама финикийская культура окончательно прекратила существование. Но, как мы могли убедиться, ее великие достижения отнюдь не утрачены человечеством.
Финикийцы были величайшими мореходами древности. Как же получилось, что недавние бедуины - пустынные кочевники - стали морскими странниками? На этот вопрос обычно давали клишированные ответы. Вот, например, немецкий историк Филипп Хильтебрандт полвека назад писал, что, переселившись на побережье Ливана, «финикийцы смешались с исконными жителями и научились у них мореходству. Залогом тому было наличие леса, пригодного для строительства кораблей, леса, которого не было практически на всем африканском и переднеазиатском побережье; в Ливане же имелось вдоволь кедра, причем отменного качества».
Но если бы эта схема была верна, ученым не пришлось бы десятилетиями обсуждать, с чего началась история финикийцев. В этом случае ответ был бы прост: очевидно, с прихода из пустыни кочевников - ханаанеев в 2300 году до нашей эры. Они завоевали Библ и, словно стремясь продлить свой поход, помчались вперед по пустынному морю, сев на пригодные для морских набегов суда. Сперва они бороздили лишь прибрежные воды, сделав их своей собственностью. Со временем вся акватория Средиземного моря стала им знакома; всюду появились их колонии и гавани.
Однако за минувшие полвека ученые стали смотреть по-иному на историю Финикии. Конечно, кочевники-ханаанеи, осев в Ливане, быстро смекнули, что возить кедр в Египет лучше по морю, чем по суше. На верфях Библа они научились строить пригодные для этого суда. Однако сменить повозку, запряженную быками, на корабль еще не значит стать отличными мореходами.
Даже в пору расцвета торговых отношений между Ливаном и Египтом прибрежное судоходство, связывавшее эти страны, было весьма примитивным. Так, корабли фараона Снофру передвигались с помощью весел и напоминали, скорее, большие лодки, чем настоящие морские корабли. Подобные четырехугольные суда с плоским днищем служили для передвижения по Нилу. Их корпус сколачивали из коротких планок, изготовленных из местной акации. Для лучшей остойчивости его приходилось даже оплетать крепкими канатами. Понятно, что грузоподъемность такого корабля была невысокой.
Судя по рисункам, изображавшим египетские корабли в III тысячелетии до нашей эры, выходить на них в открытое море было опаснее, чем на китайских джонках. Недаром египтяне считали море - «Йам» - алчным божеством, с которым трудно вступать в единоборство. Передвигались они лишь вдоль берега; на первых кораблях не имелось даже руля. Плавали только днем, а ночью пережидали. При малейшем ветерке тотчас приставали к берегу.
Во второй половине II тысячелетия до нашей эры судоходство все еще было каботажным. Моряки старались не упускать из виду берег. Ориентирами им служили наиболее заметные объекты, например, горный массив Джебель-Акра в северной части Леванта, достигающий почти 1800 метров в высоту. В ясную погоду он виден даже мореходам, плывущим с Кипра. Высочайшая точка этого массива - Цафон, священная гора угаритян, а также хеттов, греков и римлян. Такими же важными ориентирами были горы Финикии, Кипра и Малой Азии.
В тех случаях, когда моряки удалялись от берега, они прибегали к помощи живого «компаса» - выпускали птицу, и та в поисках пищи и воды непременно летела к суше. Подобный компас описан и в Библии: «Потом выпустил (Ной) от себя голубя, чтобы видеть, сошла ли вода с лица земли» (Быт. 8, 8). По всей видимости, голубей брали на борт корабля и древние мореплаватели Финикии.
Во II тысячелетии до нашей эры облик древнего флота заметно меняется. Важное значение имело появление массивного якоря. Такие якоря весили до полутонны. Расчеты показывают, что их использовали на кораблях, чей тоннаж достигал 200 тонн. Некоторые документы, найденные в Угарите, подтверждают, что уже в то время суда, перевозившие зерно, имели подобный тоннаж (не путать с грузоподъемностью!).
Азиатские корабли уже отваживались плавать на Кипр и даже - что гораздо опаснее - на Крит. Присутствие угаритских лодок на Кипре доказано письменными свидетельствами, и, наоборот, в угаритских текстах упоминаются кипрские суда, прибывавшие в гавани Угарита. Прибытие критских купцов в Левант доказывают найденные здесь предметы минойского происхождения, а также таблички с минойскими надписями.
Однако подобные плавания были пока чистыми авантюрами. Внезапная буря легко могла потопить корабль. Дно Средиземного моря усеяно обломками судов, затонувших в древности. Некоторые катастрофы запечатлены документально. Так, один из царей Тира извещает в письме правителя Угарита о том, что бурей разбит корабль некоего угаритского купца. После обычного приветствия следует фраза: «Крепкое судно, посланное Тобой в Египет, сокрушено бурей здесь, близ Тира». Катастрофа произошла к югу от Тира, и пострадавшие сумели добраться до Акко и даже сохранить груз.
Самым неудобным временем для мореходов был период с июля по сентябрь, когда в Средиземном море дули сильные северные ветры. Весной, с февраля по май, тоже можно было ожидать внезапных изменений погоды. Наиболее безопасными для плавания были октябрь и ноябрь, хотя и тогда путешественник мог стать жертвой шторма.
Вплоть до начала XI века до нашей эры жители Ханаана плавали вдоль берегов своей страны на кораблях, подобных египетским. Это были одномачтовые лодки с огромным четырехугольным парусом. Ей можно было придать любое положение по отношению к корпусу, что позволяло морякам ловко маневрировать. Нос и корма корабля были высоко подняты; имелось рулевое весло. Никаких продольных или поперечных связей не было; борта соединялись лишь палубным настилом. Прямо на нем купцы хранили свой груз: лес, продукты или ткани. Все щели между досками тщательно конопатили, чтобы не допустить течь.
Когда надо было перевезти в дальнюю страну папирус, канаты или какой-то другой товар, снаряжали критские, а позднее микенские суда. Лишь на Крите и в Греции умели строить корабли с килем - продольной балкой, составлявшей его основу. На таком транспорте можно было плавать и в открытом море.
На рубеже XI веке до нашей эры внезапно, словно за одну ночь, подобный флот появился у финикийцев. Для них, «хитрых гостей морей» (Гомер), открылись недоступные прежде страны - острова Эгейского моря, Пелопоннес, Сицилия, Сардиния, Испания. Что же случилось? Откуда взялись корабли?
Фирма «Баал, сыновья и Компания»
Античные авторы с трепетом и уважением описывали кипучие, многолюдные, богатые финикийские города, где можно было купить или выменять все, что душе угодно: вино и фрукты, стекло и текстиль, пурпурные одежды и папирусные свитки, медь из Кипра, серебро из Испании, олово из Британии и, конечно же, рабов и рабынь любого возраста, любой профессии. «Здесь легко осуществляется торговля, а через нее - обмен и сочетание богатств земли и моря», - писал об этом благодатном крае Помпоний Мела.
На протяжении многих веков Финикия играла ведущую роль в мировой торговле. Выгодное географическое положение позволило ее купцам активно формировать рынок того времени.
Финикийцы были прирожденными коммерсантами. «Они были посредниками по обмену всех товаров от берегов Немецкого моря, и от Испании до Малабарского берега в Индостане, - писал Теодор Моммзен. - В торговых сношениях финикияне проявили величайшее мужество, настойчивость и предприимчивость». Они с одинаковой легкостью торговали предметами как материальной, так и духовной культуры, распространяя их по всему миру, перенося «из одной страны в другую полезные открытия и изобретения» (Т. Моммзен). Они заимствовали у вавилонян искусство счета и бухгалтерии; овладели всеми искусствами и ремеслами, знакомыми жителям Передней Азии- сирийцам, хеттам; они учились у египтян и критян, и они же создали первый популярный у всех народов ойкумены алфавит. Вся наша культура зиждиться на двух с половиной десятках букв, ловко сбытых финикийскими продавцами ноу-хау. Вот он, рекорд коммерции, который не превзойти: три тысячи лет как не бывало, а товар до сих пор в ходу, как новехонький. Разве что буквами теперь пестрят не полоски папируса, а экраны дисплеев.
«Народы моря» многому научили жителей Финикии: строить морские корабли, военные и торговые, открыли им секрет выплавки железа и, может быть, тайну окрашивания тканей пурпуром, известную уже жителям Угарита. Так образовался начальный капитал фирмы «Баал, сыновья и С». Главные поставщики, главные партнеры Египта стали создателями крупнейшей торговой компании мира.
Все начиналось очень скромно. Корабли отплывали из гавани Тира или Сидона, останавливались в чужеземном порту или у берега неведомой бухты. С палубы корабля сходили странные люди, казавшиеся простым селянам какими-то сверхъестественными существами. Мало кто знал, откуда приплыли эти гости и как их положено встречать. Их появление пугало и привлекало.
Затем, бахвалясь или смиряясь для видимости, купцы предлагали свой товар, а сами пристально высматривали все, что можно приобрести в этой незнакомой стране, и лучшее стремились получить, выменивая ли на свои товары или просто отнимая, а затем уносясь вдаль на своем быстроходном корабле.
По словам Геродота, финикийцы прослыли в Элладе похитителями детей, поскольку часто стремились залучить к себе на корабль мускулистых мальчиков-подростков и красивых девочек, которых затем продавали другой стране в рабство. Так, свинопас Евмей, один из рабов Одиссея на Итаке, в детстве был похищен из царского дворца. Его, глупого мальчишку, одна из рабынь привела в прекрасную гавань, где находился корабль быстроходный мужей финикийских. Сели они в свой корабль и поплыли дорогою влажной, Нас захвативши.
(«Одиссея», XV, 472-475; пер. В.В. Вересаева)
Мимоходом Гомер дает самые нелестные характеристики финикийским купцам. Мелькают фразы: «обманщик коварный», «злой кознодей»...
Геродот в своей «Истории» рассказал о дочери аргосского царя Ио, которую финикийцы похитили «на пятый или шестой день, когда они распродались почти целиком». Ио «стояла на корме и покупала товары». Набросившись на царевну, купцы втолкнули ее на корабль и, захватив других стоящих здесь женщин, «поторопились отплыть в Египет».
Много подобных историй рассказывали о финикийцах, хотя со временем, не желая портить отношений со своими торговыми партнерами, они стали избегать дерзких похищений, предпочитая легально отнимать сокровища у своих покупателей.
Так, постепенно финикийцы стали торговать по неким правилам. Их суда, груженные всевозможными ценностями, приставали у чужого берега. Сойдя с корабля, финикийцы раскладывали свой товар. «Затем, - писал Геродот, - они возвращались на свои корабли и разжигали сильно дымивший огонь. Когда местные жители видели дым, то шли к морю. Затем напротив товара клали золото и опять удалялись». Тогда финикийцы вновь спускались с корабля и смотрели, сколько золота им положено. Если достаточно, то брали золото себе, оставляя товар. Если же плата казалась им несоразмерной, вновь укрывались на корабле и ждали, пока им не принесут больше.
Так, из предложения, ответа, нового предложения постепенно рождалось понимание. Жесты, междометия, мимика- все было кстати, все годилось, чтобы наладить отношения с новыми клиентами. Поневоле приходилось быть честным, чтобы не испортить отношения с самого начала. С удивлением Геродот рассказывал, как старались порядочно вести себя во время таких сделок и покупатели, и продавцы: «Ни один не чинит другому ущерба, ведь сами они (продавцы) не касались золота, пока им не казалось, что оно соответствует цене товаров, а те (покупатели) не касались товаров прежде, чем у них не забирали золото».
Конечно, и при такой торговле можно было просчитаться, как ошибаются и в наши дни: то цена товара оказывалась завышенной, то в самих изделиях потом изыскивался изъян. Однако такое случалось нечасто, иначе в следующий раз им не пришлось бы рассчитывать здесь на радушный прием. Все же в основе торговли в любые времена лежало доверие друг к другу, возможно, оно было предпосылкой успеха предприимчивых финикийцев.
Порой их корабли, груженные «мелочью всякой», по полгода, с осени до весны, проводили в чужой гавани, неспешно распродавая товары. Длительная стоянка способствовала привлечению покупателей даже из мест, удаленных от моря. Нередко финикийцы основывали здесь постоянное поселение. Со временем сюда приезжали ремесленники, которым непременно находилась работа. Так, на далеких берегах Средиземного моря появлялась очередная колония финикиян. В иноземных приморских городах такая колония играла поначалу роль торговой конторы. Вокруг нее вырастал целый финикийский квартал. Если же она создавалась на необжитом месте, - на пустынном берегу, на ничейной земле, - то быстро превращалась в город. Финикийцы составляли лишь часть его населения, но непременно входили в правящую верхушку.
Впрочем, финикийскую колонизацию нельзя уподоблять европейской колониальной политике нового времени. Прибыв в чужую страну, финикийцы захватывали лишь клочки прибрежной земли и не думали об аннексии всей окрестной страны. «Действовали они повсюду как купцы, а не как колонизаторы, - подчеркивал Теодор Моммзен. - Если нельзя было вести выгодный торг без борьбы, финикияне уступали и отыскивали себе новые рынки, так они дали постепенно вытеснить себя из Египта, Греции, Италии».
Однако подобные уступки финикийцы старались немедленно превратить в новые триумфы. Купцы при полной поддержке властей постоянно расширяли рынки сбыта, создавая все новые колонии и навязывая туземцам свои товары. С особым рвением они старались торговать в тех областях, где даже стеклянная бусина считалась сокровищем, - в странах, населенных дикими племенами. Впоследствии подобной практики долго придерживались карфагеняне. Так что финикийцы - и западные, и восточные - были мастерами иметь дело с отсталыми народами, стоявшими на низкой ступени развития. Для подобной торговли не требовалось денег. Да и откуда деньги могли оказаться у дикарей?
В качестве платежного средства долгое время применялись драгоценные металлы, принимаемые на вес, например кусковое серебро. Лишь в VII веке до нашей эры жители Средиземноморья стали использовать монеты. Это облегчало денежные расчеты, ведь монеты - в отличие от кусков металла - не требовалось взвешивать.
В середине первого тысячелетия до нашей эры финикийские города один за другим начали чеканить свои собственные серебряные, а потом и бронзовые деньги. Первыми наладили монетное дело Сидон, Тир, Арвад и Библ. В эллинистическую эпоху их стали чеканить и в других финикийских городах. Карфаген наладил выпуск собственных монет в конце V века до нашей эры, когда понадобилось платить деньги наемникам.
Берясь чеканить монеты, тот или иной город обязывался гарантировать их определенный вес и содержание серебра в них. Однако к этим новинкам поначалу относились настороженно: монеты взвешивали повторно и проверяли точное содержание серебра. И все же появление их сильно облегчало товарное сообщение. Впрочем, натуральный обмен также сохранялся, причем для его упрощения выражали стоимость товара в денежном эквиваленте, но платили за него не деньгами, а другими товарами.
Какими? Что финикийцы везли в другие страны? Желанную египтянам древесину кедра? - Лес опасались везти даже на соседний Кипр, не говоря уже о Греции или Италии, потому что тяжелые, груженные деревом корабли неуверенно чувствовали себя в открытом море. Финикийские корабли, как и галеры раннего средневековья, могли перевозить в лучшем случае до десяти-двадцати тонн груза, а обычно везли даже меньше. Поэтому не было смысла пускаться в многодневное плавание, чтобы доставить, например, к берегам Греции несколько стволов кедра. В далекие страны везли другие товары, более дорогие в пересчете на вес.
Обратим внимание на то, что продукты питания и скот доставляли в Финикию из соседних стран, а значит везли их в основном по суше. Так, из Израиля и Иудеи привозили пшеницу, мед, оливковое масло и бальзам. Из Сирийской степи арабы пригоняли в Тир стада овец и коз.
Мимо финикийских городов Библ, Беруту, Сидон, Сарепту, Тир и Акко издавна пролегала приморская дорога, по которой из Египта в Месопотамию и обратно шли торговые караваны. Товары перевозили сперва на ослах, а примерно со второй половины II тысячелетия - на верблюдах. Вьючных животных предоставляли купцам племена, жившие в степных и пустынных районах Передней Азии. Сухопутная торговля была не безопасным занятием. Купцы всегда могли подвергнуться нападению, лишиться своих товаров, а возможно, и жизни. Не спасало и покровительство могущественных царей. Вдобавок караванная торговля сулила не так много прибыли, поскольку на дорогах Передней Азии издавна существовала целая система поборов.
Поэтому купцы уделяли особое внимание морской торговле. Ценные товары старались везти по морю; их было выгодно доставлять даже в небольшом количестве. Это позволяло обходить существовавшие тогда границы, где исстари пытались наложить руку на провозимые товары или хотя бы собирать с них пошлину, часто непомерную.
Так главными торговыми партнерами финикийцев стали прибрежные города и области Средиземноморья - особенно западная часть этого региона, в то время «первозданно дикая» земля. «Заморская торговля, - пишет К.-Х. Бернхардт, - была подлинным источником богатства финикийских городов-государств». В книгах библейских пророков не раз говорится об этом:
«Когда приходили с морей товары твои, ты насыщал многие народы; множеством богатства твоего и торговлею твоею обогащал царей земли» (Иез. 27, 33).
«Ты сделался богатым и весьма славным среди морей» (Иез. 27, 25).
«Кто определил это Тиру, который раздавал венцы, которого купцы были князья, торговцы - знаменитости земли?» (Ис. 23, 8).
На рубеже I тысячелетия до нашей эры изменился не только маршрут торговых перевозок, но и ассортимент предлагаемых товаров. Дерево, например, Иезекииль упоминает лишь мимоходом. Многие другие товары,- например, те, которые привозил в Библ Ун-Амон: папирус, бычьи шкуры, чечевица, канаты, - вообще не присутствуют в этом списке, хотя тот же египетский папирус пользовался спросом вплоть до V века нашей эры, когда «войны и разбои на Средиземном море порвали связь... с Египтом, откуда торговля античности черпала папирус для своих писаний» (О.А. Добиаш-Рождественская).
Зато важное место в финикийском товарообороте занимала теперь торговля металлами. Медь привозили в Финикию из Кипра и глубинных районов Передней Азии; олово- из Испании; серебро - из Малой Азии и Эфиопии; золото - тоже из Эфиопии. А вот торговля железом не достигала такого же размаха, как торговля оловом или бронзой. Ведь руды железа не такая уж редкость в горных районах Передней Азии. Поэтому центры добычи железной руды становились и центрами ее обработки. В целом же потребность в металлах- особенно в олове - была очень велика, и потому, когда финикийцы узнавали о месторождениях, находившихся далеко на западе, они отправлялись на их поиски.
Впрочем, финикийцы занимались не только перепродажей товаров и дешевого сырья, но и сами наладили производство предметов первой необходимости. В финикийских городах стремительно развивались такие ремесла как металлообработка, стеклоделие, ткачество. Финикийские мастера чутко приспосабливались к требованиям рынка. Поэтому они, например, не только изготавливали дорогие качественные пурпурные одежды для состоятельных покупателей, но и выпускали дешевые поделки, которые охотно брали небогатые модники.
Так, города Финикии превратились в промышленные центры, где в большом количестве изготавливали продукцию на экспорт. Они играли важную роль и в посреднической торговле. Здесь купцы, прибывшие с Востока, запасались товарами, привезенными с Запада. Некоторые из этих товаров обнаружены при раскопках в Месопотамии или упоминаются в клинописных текстах.
Среди предметов торговли следует вспомнить еще рыбу. Рыболовство было одним из основных занятий жителей финикийского побережья (кстати, еще в каменном веке население степных районов Сирии покупало рыбу у жителей побережья). Пойманный улов продавался не только в городах Финикии, но и, например, в Иерусалиме и Дамаске. Ведь вяленая рыба была одним из основных продуктов питания бедняков. Из нее также приготавливали маринады и пряные соусы, пользовавшиеся спросом. Необходимую при этом соль получали путем выпаривания морской воды в специально оборудованных «соляных садках». Этот способ применяется порой еще и теперь.
Современные историки считают Книгу пророка Иезекииля одним из важнейших документов по истории финикийской экономики. Особый интерес у специалистов давно вызывают загадочная фраза о «многих островах», откуда везут слоновую кость и эбеновое дерево. Возможно, что речь идет об Индии и островах Индийского океана. В таком случае купцы финикийского города Тира контролировали торговлю не только в Средиземном море, но и в Индийском океане.
Впрочем, в описании финикийской торговли мы забежали немного вперед и увидели Финикию на вершине могущества, Финикию- владычицу морей. Теперь же вернемся в то время, когда только начиналось процветание финикийских купцов.
В эпоху царя Соломона финикийцы фактически владели портом Акаба на побережье Красного моря. Этот порт был для них воротами на Восток: отсюда они могли совершать плавания в страны, лежавшие на берегу Индийского океана. Но раскопки в районе порта Акаба поначалу озадачили.
В 1939 году американский археолог Нельсон Глюк решил найти подтверждение одному из библейских стихов: «Царь Соломон также сделал корабль в Ецион-Гавере, что при Елафе, на берегу Чермного моря, в земле Идумейской» (3 Цар. 9, 26). Именно на этом корабле было совершено плавание в страну Офир. Археолог отправился из Иерусалима в пустыню Негев, ведь Идумейской землей называлась местность к югу от Мертвого моря, покоренная царем Давидом. «И поставил он охранные войска в Идумее,.. и все Идумеяне были рабами Давиду» (2 Цар. 8,14). Елаф, лежащий на берегу Красного (Чермного) моря, сразу же заставляет вспомнить израильский портовый город Эйлат. Очевидно, где-то поблизости находился и ЕционТавер (ЭционТебер), верфь царя Соломона. По соседству с Эйлатом лежит уже упомянутый портовый город - Акаба.
На расположенном поблизости холме Телль-Хелейфе американский археолог и начал свои раскопки. Он надеялся найти здесь остатки древней верфи, судовое оборудование или обломки кораблей. Однако, к своему удивлению, обнаружил медные орудия, литейные формы, шлаки руды и, наконец, нашел поразительно большую плавильную печь. Очевидно, здесь выплавляли медь - металл, о котором мало что говорится в Библии. Так Нельсон Глюк открыл вовсе не то, что задумал искать.
Как объяснить находки? В Библии нигде не было сказано, что в городе Ецион-Гавер выплавляли медь. Раскопки продолжились, и вскоре из-под земли показались массивные ворота. Они были частью городских крепостных сооружений. Судя по всему, Глюк и его коллеги раскопали «в земле Идумейской» древний город, «лежавший при Елафе (Эйлате)». Как показали раскопки, он был окружен мощной оборонительной стеной толщиной до 2,5-3, а в некоторых местах и до 4 метров. Ее высота, по мнению Глюка, достигала почти 8 метров. На южной стороне стены находились главные городские ворота. Они были обращены к морю. Возможно, предполагает Н.Я. Мерперт, столь мощное укрепление, датируемое X веком до нашей эры, было возведено, чтобы охранять товары, доставляемые торговыми судами из стран, богатых золотом, серебром, слоновой костью. «Здесь же могли строиться корабли Соломона, что засвидетельствовано Ветхим Заветом».
Этот город, Эцион-Гебер, существовавший в X-V веках до нашей эры, был не только крупным портом, но и важным промышленным центром. В его окрестности находились богатейшие залежи меди. Ее добыча началась, видимо, уже в конце II тысячелетия до нашей эры. В Эцион-Гебере выплавляли медь и изготавливали из нее различную продукцию. В запальчивости Глюк объявил, что мы имеем дело с «Питсбургом Древней Палестины» (в середине XX века Питсбург был одним из центров американской металлургии).
Правители Израильско-Иудейского царства длительное время стремились захватить и удержать район Акабы и Эйлата, ведь здесь также находилась естественная гавань, открывавшая доступ к Красному морю.
Особые меры были приняты для обороны подступов к региону.
Конечно, результаты раскопок выглядели сенсационно. Финикийцы не только пускались в плавания вместе с израильтянами, направляясь в Аравию, Восточную Африку или Индию, но и строили вместе с ними «совместные предприятия»,- например, один из крупнейших медеплавильных заводов Древнего Востока. Здесь уж точно без них не обошлось, ведь сами израильтяне без помощи финикийцев не могли в то время справиться с решением такой технически сложной задачи.
Медные рудники манили финикийцев. Жители Тира и Сидона в поисках меди открыли для себя Кипр и далекую Испанию. Разве могли их купцы не отправиться в Эцион-Гебер?
В Библии, правда, мало что говорится об Эйлате и Акабе. Дело в том, что эти города лежали далеко от Иерусалима и особенно от Вавилона, где были заново переработаны древнееврейские исторические книги . Чем-то нереальным, сказочным казались «пленникам Вавилона» и Ецион-Гавер, и город Елаф. Кто слышал о них- об этих миражах, блеснувших на краю пустыни Негев, у самого Чермного моря?
Сама же история, пересказываемая этими безвестными писцами, все больше расцвечивалась сказочными подробностями. И отрок-пастух выходил на бой с великаном, «вооруженным тяжелейшим оружием» (И.Ш. Шифман). И царь Соломон любил чужестранных женщин, и семьсот жен склоняли сердце его к иным богам. И бежал по волнам корабль Фарсисский, все дальше улетая от призрачного ЕционТавера, который меньше всего походил на сказочный город, ибо и рудники, и плавильные печи, где лилась медь, - это самая настоящая грубая реальность.
При раскопках Нельсон Глюк обнаружил гигантские тигли, вмещавшие почти пять кубических метров руды, а также участки, где добывали медную и железную руду. По его словам, древний промышленный город был обустроен на редкость правильно, «с поразительным архитектоническим и техническим искусством». Все здесь выдавало гений финикийских инженеров и зодчих. Строго держась плана и вымеряя каждый участок земли, они возводили город, который вскоре заселили толпы рабочих, нанятые Соломоном.
Палило солнце; ярко светились камни; обжигал воздух. Прилетая из пустыни, ветер приносил песок и хлестал потные тела людей. Еще тяжелее было тем, кто стоял у печи. Оттуда навстречу солнечному огню вырывались языки пламени, и рабы, отливавшие медь, были словно размягченный кусок металла, брошенный между молотом и наковальней.
Что было с добытой здесь медью? Часть ее отвозили в Иерусалим, но в основном обрабатывали на месте - в Эцион-Гебере. Возможно, из нее ковали различные орудия и сосуды и отправляли их в страну Офир, где меняли этот товар на золото и серебро, слоновую кость и ценные сорта древесины, шкуры пантер и благовония. Перевозить медь было легко, и она приносила сказочную прибыль.
Летел, бежал финикийский корабль в страну Офир, и цари соседних стран готовы были платить огромные деньги за редкостные товары, вывозимые оттуда. Как сообщает один из документов того времени, месопотамские халдеи тратили в год на благовония до 10 тысяч талантов серебра- невероятная сумма, немало обогащавшая финикийских купцов. «Фарсисский корабль» (3 Цар. 10,22) - так в Библии назван корабль, плававший в страну Офир, - привозил так много серебра, что сделалось оно в Иерусалиме «равноценным с простыми камнями» (3 Цар. 10, 27).
Впрочем, немало было и проблем. Одна лишь перевозка дерева для строительства кораблей требовала огромных усилий. До римского владычества в этом краю вообще не было ни одной сносной дороги. Стволы деревьев и доски перевозили на верблюдах.
Верблюдов, наряду с ослами и вместо них, стали использовать для перевозки тяжестей лишь в конце II тысячелетия до нашей эры. Это помогло сократить время, проводимое караванами в пути, и проложить новые маршруты, например в пустынной местности, где оазисы разделяло большое расстояние. Благодаря верблюдам финикийские города заметно расширили сухопутную торговлю с Южной Месопотамией и Южной Аравией. Ведь после высыхания аравийских степей вплоть до времени одомашнивания верблюда не было постоянно действующего пути из Финикии в Южную Аравию.
Верблюд отличался выдающимися качествами: он мог за один раз выпить более 130 литров воды, а потом обходиться без нее в течение пяти дней летом, а зимой, когда трава сочная, и вовсе до 25 дней. Вьючные верблюды могли перевозить до 400 килограммов груза, преодолевая ежедневно до полусотни километров. Так, хороший вьючный верблюд выдерживал два кедровых бревна длиной 3 метра и диаметром 15 сантиметров. Еще и сегодня в Ливане можно увидеть одногорбого верблюда, перевозящего лесоматериалы.
Но вопросы остаются. Каким образом финикийцы перевозили в эту гавань и вовсе громадные стволы кедра, из которых изготавливали киль кораблей, ведь их длина превышала 20 метров? Быть может, они нагружали такой ствол сразу на несколько верблюдов, связав их друг с другом? Или клали его на повозку, запряженную волами? Библейские историки были плохими инженерами; они не удосужились сообщить о том, как решались эти технические проблемы. Нам остается лишь верить в то, что финикийцы, умевшие строить города посреди моря и добывать пресную воду с морского дна, придумали и здесь что-то особенное.
Лишь в пору правления царя Соломона финикийцы могли распоряжаться гаванью ЭционТебер, но еще при его жизни она была утрачена из-за восстания эдомитян («идумеян»). Лишенные доступа в Красное море, финикийцы прекратили плавания в страну Офир.
Этот древний отважный народ торговцев и мореходов стяжал в истории славу первого «глобализатора». Финикийцы изобрели алфавит, легший в основу письменности большинства современных народов, усовершенствовали корабли и обогнули Африку, связав торговыми путями весь известный в ту эпоху обитаемый мир. Есть версия, что они даже плавали в Америку. Стремление к прогрессу сочеталось у финикийцев с самым ужасным варварством: они приносили в жертву богам пленников, а в особо важных случаях - собственных детей.
Финикийцы - одна из самых загадочных и влиятельных цивилизаций 11-1 тысячелетий до нашей эры. Она занимала небольшой (всего около 200 километров) участок восточного побережья Средиземного моря на территории современных Ливана и Сирии. Политически Финикия никогда не была мощной империей - она представляла собой ряд городов-государств, во главе каждого из которых стояли правитель и совет знати. Наиболее крупные города-государства финикийцев - Тир, Сидон (нынешняя Сайда), Библ, Арвад, а самым знаменитым считается Карфаген, основанный финикийскими переселенцами на территории современного Туниса в Северо-Западной Африке.
Финикийцы называли свою землю «Ханаан», то есть «страна пурпура», а себя именовали ханаанеями. Под этим именем они часто упоминаются в Библии. Дело в том, что у морского побережья в районе Тира обитали колонии моллюсков багрянок, из раковин которых ханаанеи научились извлекать драгоценный краситель пурпур. Финикийцами этот народ назвали греки (от слова «фойникес» - смуглые, красные). По всей видимости, это тоже было связано с пурпуром или с внешний обликом ближневосточных пришельцев.
Влияние Финикии в Древнем мире обусловлено не политическим, а экономическим могуществом. Самыми доходными статьями финикийской экономики считались добыча пурпуроносных моллюсков и изготовление тканей всех оттенков от багряного до фиолетового. Финикийцы в совершенстве владели технологиями крашения: тирские ткани не линяли при стирке, не выгорали на солнце, их можно было носить годами и даже десятилетиями. Пурпурные шелка и шерсть стоили целое состояние, поэтому их могли позволить себе лишь правители и высшая аристократия. В Византии императоров называли «порфирородными», то есть рожденными в пурпуре. Открытый финикийцами секрет окрашивания тканей натуральным пурпуром был утерян при падении Константинополя в 1453 г. и полностью восстановлен учеными-химиками лишь в конце XX века.
Природа Финикии не давала людям шансов расслабиться. Узкие полоски пригодной для обработки земли чередовались здесь с отвесными горными хребтами, подступающими прямо к морю. Финикийцы ловили рыбу, выращивали плодовые деревья, виноград, но для полноценного сельского хозяйства земли катастрофически не хватало. Зерно, хлеб всегда были предметами ввоза из других регионов. Географическая раздробленность привела к политической разобщенности отдельных городов. Из-за сложного рельефа невозможно было построить ирригационные сооружения, а ведь необходимость поддержания единой системы орошения полей часто была главным сплачивающим фактором государств Древнего мира. Нормальные дороги между финикийскими городами смогли проложить лишь во времена римского владычества.
Зато удобные защищенные бухты позволяли наладить морскую торговлю, обеспечившую финикийцам колоссальные доходы. Ханаан находился на самом оживленном перекрестке торговых путей Древнего мира: Крит, Микенская Греция везли свои товары с запада, Египет и государства Африки - с юга, Месопотамия (междуречье Тигра и Евфрата) и Индия - с востока. Из-за естественных преград врагам было сложно напасть на гавани врасплох со стороны суши, а с моря стояли боеспособные финикийские корабли. Однако завоеватели - египтяне, хетты, ассирийцы, греки, римляне всегда тянулись к богатствам финикийцев.
Лишенные собственных государственных амбиций, те соглашались мириться с иноземным владычеством, лишь бы оно не мешало их торговым операциям. Они уступали политические права на свою скудную землю, но приобрели взамен безраздельную власть над могучей и неукротимой стихией - морем. Занимаясь рыболовством, финикийцы постепенно совершенствовали конструкцию и ходовые качества своих судов. Для этого на их территории имелся великолепный строительный материал - ливанский кедр.
Первые суда финикийского типа относятся примерно к 1500 г. до н.э., однако прорывом в кораблестроении считается XII век до н.э., когда в Восточном Средиземноморье появились загадочные «народы моря». После знакомства с их технологиями финикийцы стали строить корабли с килем, а не с плоским дном. Это существенно увеличило скорость передвижения. Длина финикийского торгового судна достигала 30 метров. Мачта была оснащена двумя горизонтальными реями и несла прямой парус, традиционно использовавшийся еще на египетских кораблях. Финикийский парус был пурпурного цвета. Экипаж насчитывал 20-30 человек. Гребцы занимали места вдоль двух бортов, на корме крепились два мощных весла для поворота судна, а к носовому штевню - огромная керамическая емкость для пресной воды. Хвост корабля вздымался вверх и загибался внутрь, как хвост скорпиона. На носу, выше уровня воды, располагался острый обитый медью таран. С двух сторон от носового штевня финикийцы рисовали на своих судах синие глаза - это было «всевидящее око», первый морской оберег.
На этих кораблях финикийцы смело бороздили моря. До них египетские мореходы плавали только вдоль берега, останавливаясь на ночь и пережидая в бухтах малейший ветерок. Египтяне ориентировались по самым высоким горным вершинам. Если случалось потерять из виду берег, они выпускали голубей, которых специально брали на корабли, чтобы птицы летели в поисках корма, указывая путь к земле. Финикийцы научились ориентироваться по звездам и знали Средиземное море как свои пять пальцев. Для торговых нужд они основали колонии на Кипре, Мальте, Сицилии, Корсике и даже на испанском побережье Атлантического океана (Гадес, ныне Кадис).
Особенно много финикийских колоний было в Северной Африке. Главную из них, Карфаген, основала в 825 г. до н.э. некая царевна Элисса, бежавшая из Тира после дворцового переворота. В «Энеиде» Вергилия она фигурирует как хитроумная Дидона, возлюбленная Героя Энея. Прибыв к тунисскому вождю, она попросила у него столько земли, сколько сможет покрыть бычья шкура. Вождь согласился, и тогда Дидона разрезала шкуру на такие узкие полоски, что они покрыли целый холм. Так возник Карфаген, который римляне считали гнездом коварства и обмана. В поисках новых рынков сбыта карфагеняне совершили ряд географических открытий.
Ганнон в VI веке до н.э. возглавил экспедицию вдоль западного побережья Африки, где видел бегемотов, «волосатых людей» (горилл), «огненные колесницы богов» (действующие вулканы). Гимилькон достиг «застывшего моря», то есть Арктики, и побывал в Саргассовом море, описав его как «странный водоем, где царит вечный мрак и водоросли препятствуют движению кораблей».
Финикийцы усовершенствовали кредитно-банковское дело, использовали в качестве средства расчетов слитки серебра, золота, меди, чеканные монеты и кожаные «векселя». Главное открытие финикийцев I алфавит - также было связано с торговыми нуждами. Необходимость вести учет товаров и фиксировать сделки заставила этих предприимчивых коммерсантов искать самый простой вид письменности. Звуковое письмо оказалось проще египетских иероглифов и удобнее клинописи на глиняных табличках.
Финикийский алфавит состоял из 22 знаков обозначающих только согласные звуки. Первый знак назвался «алеф» (бык), второй - «бет» (дом). Писали фини кийцы справа налево. Эту особенность, как и отсутствие гласных, унаследовали от них еврейская, арамейская и арабская системы письменности. Греки усовершенствовали изобретение финикийцев, добавив гласные буквы и развернув строку слева направо. На основе греческого алфавита были созданы латинский, славянский, грузинский и армянский. Финикийцы распространили по всему Средиземноморью легкий и удобный материал для письма - папирус. Недаром греческое слово «библион» (книга) произошло от названия финикийского города Библ.
Несмотря на бесчисленные открытия и изобретения, которыми финикийцы обогатили человечество, репутация у этого народа была скорее дурная, чем хорошая. Современники считали их самыми ушлыми и бессовестными мошенниками, маниакальными дельцами и авантюристами, не останавливающимися ни перед чем в погоне за прибылью.
Цицерон дал финикийцам эпитет «наиковарнейшего» народа. Геродот писал, что они похитили Ио, дочь аргосского царя и возлюбленную Зевса, грубо втолкнув ее в трюм, когда она вместе с другими девушками разглядывала товары. Финикийцы активно промышляли работорговлей. Но, пожалуй, самой негативной чертой была кровожадность их богов. В основание башен и ворот новых городов финикийцы закапывали младенцев, а перед решающими битвами массово приносили в жертву верховному богу Баалу малолетних детей. Так, во время осады Карфагена войсками сиракузского тирана Агафокла городской совет выбрал двести знатных семей которые должны были пожертвовать Баалу шестимесячных мальчиков.
Еще триста детей горожане отдали на заклание добровольно. Тогда Карфаген выстоял. Однако римляне считали своим долгом уничтожить порочный город и не успокоились, пока в 146 г. до н.э. не сравняли его с землей. Место, где был Карфаген, победители засыпали солью в знак проклятия, чтобы на нем ничего не росло.
Другие города финикийцев также постепенно зачахли, обширные кедровые леса были вырублены. В 350 г. до н.э. персидский царь Артаксеркс III разрушил Сидон, перебив всех его жителей, а в 332 г. до н.э. Александр Македонский сделал то же самое с Тиром. Еще несколько веков потомки отважных финикийских купцов и мореходов сохраняли собственные язык и культуру, но после арабского завоевания Восточного Средиземноморья окончательно их утратили.
Финикия - древняя страна на восточном побережье Средиземного моря. Она занимала узкую береговую полосу современного Ливана и Сирии. Вероятно, уже в 5-4-м тысячелетии до н. э. финикийцы основали здесь поселения, выросшие постепенно в крупные ремесленные и торговые центры: Сидон, Тир, Библ и др.
Финикия занимала очень удобное географическое положение - здесь сходились торговые пути Передней Азии. Она активно участвовала в сухопутной торговле с Месопотамией и долиной Нила и владела морскими путями в Средиземном море. По узкой полосе между скалами и морем, по дороге, буквально нависшей над водой, в 3-2-м тысячелетии до н. э. на ослах и верблюдах прибывали бесчисленные торговые караваны в города финикийцев. Они двигались с севера на юг, в Египет и Палестину, и в обратном направлении. Существовали и морские торговые пути, проложенные финикийцами. Их гавани были наиболее удобными морскими портами в восточном Средиземноморье и к ним сходились нити и морской торговли, и морского разбоя. Из портовых городов - Библа, Сидона, Тира можно было плыть дальше в Египет, Грецию и в другие дальние страны.
Во 2-м тысячелетии до н. э. Египет господствовал над финикийскими городами. Позже, когда он уже не мог их контролировать, они, завоевав независимость, стали крупнейшими центрами мировой торговли.
Торговые суда финикийцев были хорошо приспособлены для перевозки разных товаров. Финикийские корабелы первыми начали строить парусные торговые суда большой грузоподъемности (до 250 т груза) и с хорошей устойчивостью.
Финикийцы - древние семитские племена, принадлежали к ханаанской ветви западно-семитских племен. Это был народ ловких торговцев и отважных мореплавателей. Это финикийцы открыли, что из ракушки морской багрянки (моллюск мурекс) получается драгоценная краска пурпурного (темно-красного с фиолетовым оттенком) цвета, которой окрашивали в основном тонкие шерстяные ткани.
Царской роскошью считались ткани, окрашенные в пурпурный цвет. Они не выгорали под палящими лучами южного солнца, не линяли при многократной стирке. Эти дорогие ткани всегда были в моде и всегда пользовались огромном спросом, но купить их могли только очень богатые люди. Археологические раскопки древних поселений открыли взглядам исследователей горы пустых раковин, оставшихся после извлечения краски. Судя по количеству отходов, можно догадаться о размахе добычи красителя и богатстве финикийских торговцев. Именно пурпурный краситель был наиболее ценной статьей экспорта, и секрет его получения финикийцы не открывали никому. Само название Финикия происходит от греческого слова «phoinike», что означает пурпурный.
Очень ценились в древности и высокохудожественные изделия финикийских ремесленников из бронзы и серебра, а затем и знаменитое первое прозрачное стекло из Сидона, секреты получения которого в средневековье перешли к венецианцам.
Финикийцы экспортировали также кедровое дерево, стекло, разные изделия из слоновой кости, перевозили по морю товары других народов. В одном из своих городов - Библе - финикийцы торговали египетским папирусом, заменявшим тогда бумагу.
Финикийские купцы отличались высокой культурой торговли, ремесла и письменности. При торговле во все времена необходимо было быстро вести записи и расчеты. Купцы первыми отказались от применения иероглифов и клинописи при ведении деловых записей и изобрели более удобную для чтения и запоминания письменность - простое алфавитное письмо; они создали алфавит из 22 знаков, причем каждый знак передавал собой звук. Теперь написанные слова действительно можно было читать, а не расшифровывать как сложные иероглифические рисунки, означавшие то слог, то слово, то целое словосочетание или понятие.
Изобретенное финикийцами алфавитное письмо переняли греки, а затем оно широко распространилось по свету и легло в основу большинства алфавитов мира, в том числе и нашего.
Высокая культура торговли удивительным образом сочеталась у финикийцев с хитростью, жесткостью и варварскими обычаями. Рабы были важным предметом их торговли. Финикийцы не только покупали и перепродавали «живой товар» - рабов, но, не стесняясь, похищали людей в прибрежных селениях, торгуя с местным населением. Они хитростью заманивали на свои суда женщин и детей и продавали их в рабство. Занимались они и пиратством, по-разбойничьи нападали и грабили встречные корабли, но в большие сражения не вступали и не ввязывались в военные конфликты.
Будучи превосходными купцами и мореплавателями, финикийцы уже в XII веке до н. э. активно участвовали в развитии морской торговли, превратив ее в источник процветания и в инструмент экспансии, продолжавшейся по всему Средиземноморью вплоть до I века до н. э.
Их торговые суда выходили в Атлантику. Одно из таких путешествий предпринял в 945 г. до н. э. финикийский правитель Хирам, возвратившись с огромным грузом дорогих товаров. В 596-594 гг. до н. э. была организована совместная экспедиция финикийцев и египтян вокруг Африки.
Греки, соперничавшие с финикийцами в пиратстве, недолюбливали их и считали прижимистыми. И, тем не менее, именно финикийские купцы стали учителями греков в непростом искусстве торговли. Греки многое позаимствовали у опытных партнеров, в том числе и алфавитное письмо, приспособив его к своему языку, и даже некоторую терминологию: древнегреческие слова «одежда», «полотно», «сукно», «покрывало», «золото», «вино» и другие имеют финикийские корни.
Имея репутацию отважных мореплавателей, финикийские купцы, или, как сказали бы мы сегодня, коммерсанты, были хорошими посредниками между производителями разных стран. В тех краях, где постоянно бывали финикийцы, они стали основывать свои поселения - колонии или фактории. Торговля стала развиваться еще более интенсивно. Корабли из Финикии приходили в благоустроенную гавань, и торговый обмен шел уже с соотечественниками и даже с родственниками. В свою очередь поселенцы сами завязывали торговые отношения, проводили торговые сделки с местным населением и приобретали нужные товары.
Финикийские фактории были разбросаны по всему побережью Средиземного моря. Отсюда осуществлялись перевозки как сырья - металлических руд Кипра и даже Испании, египетского льна, - так и готовых изделий, например, греческих ваз, амфор. Серебро из рудников Пиренейского полуострова обменивалось на товары Востока: масло, воск, вино, хлеб, шерсть, свинец.
Финикийские поселения существовали на островах Кипр, Мальта, Сардиния и Сицилия. Паруса финикийских торговых кораблей видели жители Африканского побережья, Гибралтара, Канарских островов и даже Англии. Они добрались до Балтийского моря, всюду налаживали торговые связи и вывозили из северной Европы рыбу, кожу, янтарь, олово и прочее. Основанный жителями финикийского города Тира в 825 г. до н. э. на побережье Северной Африки богатый город Карфаген превратился впоследствии в могущественное государство, армия и флот которого господствовали на Средиземноморье. Это привело к столкновению с Римом.
На протяжении длительного времени финикийцы успешно занимались торговлей, но когда попали под власть более могущественных соседей ассирийцев, не смогли сохранить свою независимость.